{Раз за разом. Раз за разом.}Королева вечно уносит Кая, и так будет в каждом из всех витков — эта нить реальности прошивает полотно Вселенной. Расклад таков, посмотри-ка, Герда, что будешь делать, если ты не вспомнишь свой сад из роз — так цвести и будешь душой и телом, как ребёнок вечный. Здесь выбор прост,
но постой,
представим, что ты всё вспомнишь, повстречаешь ворона, короля — тут развилок много, про все на что мне говорить? Коль ты не начнешь петлять, вот твой принц, красивый и медноглазый, а по сказкам каждый ответит, мол, что из двух принцесса не та, с кем связан, — только та, кто выберет все из зол, кто бедна, красива и милосердна. Ну скажи ведь, как ему устоять. Если ты здесь выберешь то, что верно, то рассказа хватит едва ль на пядь: будет свадьба, счастье, потом наследник, дальше скучно, впрочем, всё хорошо.
Но, представим, нет.
Ты пойдешь по следу, и тогда проложится новый шов. Повстречав разбойницу, дрогнет сердце, дрогнет Герда, чувствуя жар в груди. Ты могла бы дать себе опереться, и связать её, и себя — гляди, здесь всего больнее, острей и тоньше. Здесь не будет радости, боль и кровь. Но как много нежности — только тронешь, и поймёшь, — зависимость.
И любовь.
Предположим, сердце твоё прочнее. Ты уйдёшь, оставив... представь сама. Ты пройдёшь, от холода каменея, безоглядна, выстрадана, нема. И придёшь ко мне, и попросишь зелье, и тогда придётся мне дать ответ.
Как, ответь мне, Герда, смолчать, что целью
ты взяла того, кто не твой обет,
не твоё проклятье, предназначенье,
он не твой на каждом из всех витков.
Только ты дойдешь сюда. Непременно.
Потому что нет на тебе оков, потому что выберешь, раз за разом,
ты его сама.
И за то — сильна.
Про таких, как ты, сочиняют сказки.
Ведь концовка предопределена.
(c)
но постой,
представим, что ты всё вспомнишь, повстречаешь ворона, короля — тут развилок много, про все на что мне говорить? Коль ты не начнешь петлять, вот твой принц, красивый и медноглазый, а по сказкам каждый ответит, мол, что из двух принцесса не та, с кем связан, — только та, кто выберет все из зол, кто бедна, красива и милосердна. Ну скажи ведь, как ему устоять. Если ты здесь выберешь то, что верно, то рассказа хватит едва ль на пядь: будет свадьба, счастье, потом наследник, дальше скучно, впрочем, всё хорошо.
Но, представим, нет.
Ты пойдешь по следу, и тогда проложится новый шов. Повстречав разбойницу, дрогнет сердце, дрогнет Герда, чувствуя жар в груди. Ты могла бы дать себе опереться, и связать её, и себя — гляди, здесь всего больнее, острей и тоньше. Здесь не будет радости, боль и кровь. Но как много нежности — только тронешь, и поймёшь, — зависимость.
И любовь.
Предположим, сердце твоё прочнее. Ты уйдёшь, оставив... представь сама. Ты пройдёшь, от холода каменея, безоглядна, выстрадана, нема. И придёшь ко мне, и попросишь зелье, и тогда придётся мне дать ответ.
Как, ответь мне, Герда, смолчать, что целью
ты взяла того, кто не твой обет,
не твоё проклятье, предназначенье,
он не твой на каждом из всех витков.
Только ты дойдешь сюда. Непременно.
Потому что нет на тебе оков, потому что выберешь, раз за разом,
ты его сама.
И за то — сильна.
Про таких, как ты, сочиняют сказки.
Ведь концовка предопределена.
(c)